|
Килмэни Из Фруктового Сада
Наш перевод - любительский. Он с душой сделан для нас самих и для тех, кто любит Люси Мод Монтгомери, но не знает английский и не может читать ее в оригинале. Поэтому всех профессиональных переводчиков прошу не относится к данному переводу серьезно и не читать его. Люди, переводившие этот текст, непрофессионалы и не учились по специальности переводчик. В то же время если кто-то найдет неточности в переводе, прошу написать об этом в гостевой или мне на e-mail. Огромное спасибо Оксане и Лене за перевод.
Глава I
Мысли юности Этой ранней весной солнечный свет, такой мягкий и такой приятный, разливался над красным кирпичным зданием Колледжа Квинсли и над окружающими его окрестностями, лился сквозь обнаженные, но уже кое–где зеленеющие клены и вязы, осторожно вырисовывая золотисто- коричневым контуры дорожек, и пробуждал к жизни бледно-желтые нарциссы, которые гордо росли под окнами студенток. Молодой апрельский ветер - такой свежий и душистый, словно он летает по полям воспоминаний, а не по грязным улицам - напевал в верхушках деревьев и весело дразнил молодые листочки плюща, который покрывал весь фасад здания. Этот ветер пел о многом, но если прислушаться, то можно было услышать, что он поет о надежде в сердцах людей. Для студентов колледжа, которые сейчас с гордостью собрались вокруг «Старины Чарли» - почетного президента Колледжа Квинсли, под аплодисменты восторженной толпы родителей и сестер, любимых и друзей он поет, наверное, о больших надеждах, блестящем успехе, великих достижениях. Он воспевает мечты юности, которые, возможно, никогда не осуществятся, но не мечтать для юной души - еще хуже. Помоги Господь тому, у кого нет таких мечтаний, кто, покидая свою alma mater, больше не строит воздушных замков и не мечтает о роскошных владениях в Испании. Он слишком многое теряет, лишившись этих грез. Из открытых дверей актового зала выбежала толпа студентов и растеклась по улочкам студенческого городка. Эрик Маршалл и Дэвид Бейкер шли вместе. Первого сегодня наградили дипломом в области Изящных Искусств как самого лучшего студента в группе; а второй пришел посмотреть награждение, сияя от гордости за успехи Эрика. Между ними была старая, проверенная временем и испытаниями дружба, и хотя Дэвид был всего на десять лет старше Эрика, на самом же деле их разделяло целых сто лет знаний и борьбы с трудностями жизни, которые старят человека гораздо быстрее времени. Телосложением эти двое мужчин сильно отличались друг от друга, хотя и были троюродными братьями. У Эрика Маршалла, несмотря на то, что он был высоким, широкоплечим и мускулистым, была свободная, легкая походка, подчеркивающая в нем избыток сил и власть ума. Он был одним из тех людей, которые не зацикливаются на мирских вещах, и поэтому никогда не задумываются, почему все подарки фортуны иногда достаются лишь одному человеку. Для таких суждений он был не только умным и добрым, но еще обладал неизмеримым обаянием, которое абсолютно не зависит от телесной красоты или умственных способностей. У него были проникновенные серо – голубые глаза, темно-каштановые волосы, которые в солнечном сиянии приобретали золотистый оттенок, и подбородок, который, несомненно, был эталоном подбородков. Сын богатого человека, за спиной у него было беззаботное детство, а впереди - блестящие перспективы. Среди друзей он был известен как практичный человек, лишенный романтических иллюзий и любых фантазий. - Боюсь Эрику Маршаллу не под силу совершить что-нибудь героическое, - говорил директор Квинсли, у которого была привычка говорить таинственным тоном. - Но если когда-нибудь он совершит подвиг, то станет абсолютно целостной натурой. Дэвид Бейкер был низким приземистым парнем с некрасивым, неподвижным, но обаятельным лицом; его карие глаза, казалось, что-то скрывали; его рот со смешным изгибом придавал ему саркастичный, дразнящий или воинственный вид, когда ему этого хотелось. Его голос был таким же музыкальным и нежным как у женщины; но те, кому доводилось видеть Дэвида Бейкера в минуту, когда он был по-настоящему сердит, и слышать какие слова вылетали из его уст при этом, вряд ли рискнул бы назвать его женщиной. Он был доктором – специалистом по горлу и голосовым связкам - и уже начал приобретать хорошую репутацию в своем деле. Сейчас он состоял в преподавательском составе Медицинского Колледжа Квинсли, но все намекали, что очень скоро он получит место в Макгилле. Он прокладывал себе путь сквозь трудности и неудачи, которые бы напугали большинство людей. В тот год, когда родился Эрик, Дэвид был мальчиком – посыльным в одном большом супермаркете, принадлежавшем «Маршалл и Компания». А тринадцать лет спустя он получил высшее образование и море похвал и грамот в Медицинском Колледже Квинсли. Мистер Маршалл старался оказать всю помощь, которую прирожденная гордость Дэвида позволяла ему принимать, а сейчас он настаивал на том, чтобы отправить молодого человека на курсы в Лондон и Германию, чтобы он мог усовершенствовать свои знания. Со временем Дэвид Бейкер вернул мистеру Маршалу каждый цент, который тот потратил на него; но он никогда не прекращал испытывать большую благодарность к этому доброму и щедрому джентльмену; и он любил его сына больше, чем братской любовью. Он следил за учебой Эрика с острым бдительным интересом. Он желал, чтобы теперь, когда тот достиг успехов в Изящных Искусствах, то начал более серьезно изучать право или медицину; и поэтому его очень разочаровало, когда по окончании учебы Эрик надумал пойти в бизнес своего отца.
- Это ведь напрасная трата твоих талантов, - ворчал он, когда они возвращались домой из колледжа. - Ты, несомненно, достиг бы успехов и известность в праве – с твоим подвешенным языком из тебя получился бы отличный адвокат, и это просто преступление против провидения - закапывать свои таланты в коммерции, когда судьба сама показывает тебе путь. Дружище, где твои амбиции?
- Это правильное решение,- ответил Эрик со свойственной ему веселостью. – Возможно, тебе оно таким не кажется, но нашей стране нужны молодые специалисты. Да, я иду в бизнес. Во-первых, потому – что таковым было желание моего отца с самого моего рождения, и если я сейчас откажусь, то этим очень сильно его огорчу.
Он хотел, чтобы я изучал Изящные Искусства, так как считает, что каждый мужчина должен иметь широкое образование, но теперь, когда я его получил, он хочет видеть меня в своей фирме. - Он не стал бы тебе перечить, зная, что ты хочешь заниматься чем-то другим. - Нет, не стал бы. Но Дэвид, я не хочу заниматься ничем другим, вот в чем дело, дружище. Ты ненавидишь деловую жизнь, поэтому-то и не можешь понять своим благословенным умом, что другому она может нравиться. В мире есть много адвокатов - наверное, слишком много - но не так уж много честных и порядочных людей в бизнесе, готовых работать честно на благо людей, и для процветания своей страны, чтобы создавать большие предприятия и развивать их с умом и ответственностью, сложностью и контролем, чтобы ставить высокие цели и достигать их. Но что-то меня понесло на красноречие, так что я лучше замолчу. А что касается амбиций, дружище, да я полон ими! Я планирую создать супермаркет компании «Маршалл и Компании», который будет известен во всем мире. Отец рос бедным мальчишкой на ферме в Новой Шотландии. Он создал свое дело, но оно известно лишь в провинции. Я же намереваюсь расширить фирму « Маршалл и Компания». Через пять лет мы станем известными по всей округе, а через десять - по всей Канаде. Я хочу, чтобы компания « Маршалл и Компания» стала одной из самых влиятельных в коммерческой структуре Канады. Разве это менее достойные амбиции, чем пытаться доказать в суде, что черное является белым, или открыть новую болезнь с ужасным названием у человека, который, возможно, тихо, мирно умер бы в блаженном неведении, что же все таки беспокоило его? - Когда ты начинаешь пускать в ход свои шуточки, то с тобой становится просто невозможно говорить, - сказал Дэвид, пожимая своими широкими плечами.
– Иди своей дорогой и делай собственный выбор. Я скорее одной рукой разрушу цитадель, чем смогу переубедить тебя. Ого, мы совершенно отбились от ребят! И что это нас понесло в сторону этого холма? Да уж, я уже не так строен и подвижен, каким был десять лет назад. Кстати, а сколько в твоей группе девушек – двадцать, если я правильно посчитал. Когда я учился, у нас было всего две девушки, и они были первыми представительницами своего пола в «Колледже Квинсли». Они были уже не первой молодости, очень угрюмые, строгие и серьезные; и наверное не видели зеркала даже в свои лучшие годы. Но, уверяю тебя, это были превосходные женщины – о, просто прекрасные. Времена изменились, судя по тому, сколько сегодня было выпускниц. Там была одна девушка, ей не дашь больше восемнадцати - она выглядела так, словно соткана из золота, розовых лепестков и росы. - Оракул заговорил поэзией, - засмеялся Эрик. – Ручаюсь, что это была Флоренс Персивалл, выпускница математического класса. Многие считают ее красивой. Но по моему мнению, ничего особенного в ней нет . Меня не трогает эта блондинка, с милым детским выражением лица, я скорее выбрал бы Агнесс Кэмпион. Ты обратил на нее внимание - такая высокая, темноволосая девушка с розовыми щечками, она получила степень по философии? - Я обратил на нее внимание, вкрадчиво сказал Дэвид, посмотрев искоса на своего друга. - И довольно скрупулезно ее изучил, особенно после того, как услышал шепот позади себя о том, что это будущая миссис Маршалл. Тогда я уже просто впился в нее глазами. - Это не верная информация, - с досадой сказал Эрик. – Мы с Агнесс лишь лучшие друзья, вот и все. Она мне нравится, и я восхищаюсь ею больше, чем любой другой девушкой из всех, кого знаю; но если будущая миссис Маршалл и существует во плоти, то я ее пока не встретил. И даже не пытался искать – и в ближайшее время не собираюсь начинать. Сейчас у меня есть, о чем подумать, - он закончил это таким самоуверенным тоном, что каждому стало бы понятно - услышь, эти слова Купидон, если он не настолько глух, как слеп, то он обязательно покарает его за них. - В один прекрасный день ты встретишь такую девушку, - сухо сказал Дэвид. – И несмотря на то, что ты не ищешь ее, я рискну предположить, что скоро она тебя найдет. И поэтому прими совет, о сын своей матери, когда надумаешь ухаживать, не теряй голову. - Ты что думаешь, я могу ее забыть где-нибудь? - изумленно спросил Эрик - Я тебе не доверяю,- сказал Дэвид мудро качая головой. - За твои Шотландские гены я спокоен, но кельтские гены твоей бабушки, живущей в горах, непременно дадут о себе знать в самый неподходящий момент, и никто не знает, во что это может вылиться, тем более если дело касается амура. Ты вполне можешь потерять голову и превратиться в абсолютнейшего глупца, только ради благосклонности дамы, и опозориться на всю жизнь. Когда ты выберешь себе жену, пожалуйста, вспомни, что сначала ты должен выслушать мое правдивое мнение о ней.
- Можешь говорить все, что тебе вздумается, но это будет мой выбор и только мое мнение в конечном итоге будет иметь значение, – возразил Эрик - Ты меня поражаешь, да, ты породы совершеннейших упрямцев, - воскликнул Дэвид с нежностью смотря на него. И поэтому, зная это, я не успокоюсь, пока не увижу, что ты женился на подходящей девушке. Ее не трудно отыскать. Девять из десяти девушек в этой стране - достойны королевских дворцов. Но только с десятой за них действительно придется платить. - Ты сейчас похож на Мудрую Алису из сказки, которая волновалась о будущем своих еще не рожденных детей, - протестовал Эрик. - Над мудрой Алисой несправедливо смеются, - серьезно сказал Дэвид. – Мы, доктора, это знаем. Возможно, она немного перебарщивала, но все же она была абсолютно права. Если бы люди немного больше волновались все-таки о своем будущем поколении, о его надлежащем обеспечении - телесном и духовном, и не меньше заботились о них после их рождения, тогда этот мир был бы намного более пригоден для жизни, чем теперь. - Дружище, если ты так переживаешь за мое наследие и за то, чтобы я женился на подходящей девушке, то почему же в таком случае, ты сам не женишься на хорошей девушке и не покажешь мне этим пример? - Эти слова уже готовы были сорваться с губ Эрика но он сдержался. Он знал, что любой намек на неравность в их дружбе очень больно ранит Дэвида. Поэтому он немного изменил свой вопрос.
- Почему бы тебе не оставить это дело на милость Богу? Я уверен, что в таких делах ты глубоко верующий человек, Дэвид.
- Да, в некоторой степени так оно и есть, - осторожно начал Дэвид. – Я верю в слова моей достопочтенной тетушки которая любила повторять, что то что должно случится то случиться, но иногда случается и то, чего быть не должно. Это и называют несчастным случаем, из-за которого все идет не так. Ты, наверное, сочтешь меня банальным, Эрик, но я знаю жизнь лучше тебя, и я верю словам Артура - одного из героев Теннисона - о том, что «в мире нет ничего более изменчивого, чем чувства женщины». Все чего я хочу - это увидеть твой крепкий брак с хорошей женщиной. Мне искренне жаль, что мисс Кэмпион не станет этой женщиной в будущем. Мне она понравилась. Она добрая, сильная и настоящая - и у нее глаза женщины, способные дарить настоящее тепло, к тому же она из хорошей семьи, хорошо воспитана, и у нее высшее образование - это три обязательных условия при выборе женщины, которая заменит место матери, друг мой!
- Я с тобой согласен, - небрежно сказал Эрик. – Я бы не смог жениться на женщине, которая не отвечала бы этим критериям. Но, как я уже говорил, я не влюблен в Агнесс Кэмпион, а даже если бы и был, то это дела не меняет. Она ведь помолвлена с Лари Вестом. Ты ведь помнишь Веста?
- А это тот худой, длинноногий парень, с которым вы были неразлучными друзьями в первые годы твоей учебы в Квинсли? Да, помню, а куда он подевался?
- Эго отстранили от занятий из-за финансовых проблем, и ему пришлось самому пробивать себе путь через коллег, ты понимаешь. И вот уже два года, как он работает учителем в какой-то отдаленной деревушке на острове Принца Эдуарда. Бедный парень ничего лучше не смог найти, в науках он никогда не был силен, хотя и усердно занимался. Я с февраля ничего о нем не слышал. Он говорил, что боится застрять там до конца учебного года. Надеюсь, Лари не сломается. Он отличный парень и вполне достоин Агнесс Кэмпион. Ну, вот мы и пришли. Зайдешь, Дэвид? - Нет, не сегодня, мало времени. Я еще должен сходить в Норт Энд, чтобы повидать больного, который находится при смерти. Никто не может разобраться, в чем дело. Он уже прогнал всех докторов. Он и меня прогонял, но я все таки выясню, что у него за болезнь, если он подольше протянет. |
|